Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение
городского округа «Город Архангельск»
«Гимназия №6»
Ростик Герман Владимирович, 1933 г. рождения, пошел в школу в 1941 г. В 6-ой мужской средней школе с 1943 г., выпускник 1951 г. с золотой медалью, закончил Ленинградский Политехнический Институт, работал мастером, начальником цеха, главным специалистом по электрическим машинам «Ленэнерго», начальником отдела обследования и диагностики электрических машин ОАО «Силовые машины», в настоящее время главный специалист ремонтного предприятия, в котором начинал работать. География работ – электростанции и промпредприятия России, Эстонии, Украины, Финляндии, Монголии, Аргентины, в т.ч. Калининская, Кольская Ленинградская, Южноукраинская АЭС. Был командирован в Индию, Китай, Грецию, Болгарию. Имею более 30 публикаций в технической литературе, соавтор нескольких книг по специльности, 6 авторских свидетельств СССР на изобретения и четыре патента России. Награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, орденом "Знак Почета", двумя медалями, грамотами знаком «Изобретатель СССР», знаками Министерства энергетики. Горжусь этим. Живу в Санкт-Петербурге. Женат. Дочь. Внук.
Из письма Германа Владимировича
Здравствуйте, уважаемые, дорогие и неизвестные мне!
Прошло 56 лет, как я окончил школу и покинул Архангельск, а сейчас решился откликнуться на просьбу рассказать о себе. О каком себе? О дошкольных и школьных го-дах? Об институте? О 50-ти годах моей непрерывной работы в энергетике? О семье? Я выбрал первое, потому что через десятилетия хоть как-то можно сравнить с тем, что есть сегодня. А остальное в виде, как сейчас говорят, «краткой справки» дал в маленьком пре-дисловии к моим воспоминаниям, которые я назвал «Штрихи».
Помню ли я свое детство? Наверное, больше нет, чем да. Отрывки, отрывки... Вот поехали еще до войны всей семьей куда-то далеко. Были в Ленинграде, в Старой Рус-се. В Ленинграде мне купили барабан и горн. Что я с ними делал – не помню. Помню 22 июня 1941 г., когда в ясный летний день играли во дворе, а из открытых окон звучала речь Молотова и тревожные возгласы взрослых. Потом были бомбежки и в освещенном про-жекторами небе раздавались взрывы зенитных снарядов, а мы стояли во дворе под деревь-ями и после тревоги собирали осколки. Помню, как в конце 1942 г. больного отца увезли в Москву в институт Склифосовского на операцию, а затем, по весне 1943 г., необыкновен-ные в то время для Архангельска похороны урны с прахом, привезенные мамой из Моск-вы. Помню, как переехали на меньшую жилплощадь после смерти отца, как продали пиа-нино и съели полученное за него, съели часть библиотеки, в т.ч. академическое издание сказок 1001 ночи. Вспоминаю, как в огороде на Бакарице выращивали картошку, потому что картошка – второй хлеб, хотя её было очень мало. Помню оленьи упряжки на пр. Ло-моносова (Петроградском), как покупали у ненцев пимки, в которых очень здорово ка-таться с гор, поскольку подошвы из шкуры моржа ворсом назад. В памяти 9 мая 1945 го-да, когда все улыбались и радовались, и был хороший солнечный день.
Первые классы школы помню очень плохо, больше знаю, чем помню, что по-шел в первый класс в 1941 г. в 3-ю школу, через год в 20-ю, ещё через год в 6-ю мужскую среднюю, которую потом и окончил, в 1951 г. Хотя образ первой учительницы Александ-ры Ивановны Соболевой остался в памяти.
До 8 класса воспоминания отрывочные, не конкретные. Школьные впечатления забиваются воспоминаниями жизни военного времени, теми лишениями, которые привне-сены войной. Здесь и первые впечатления о поездке с мамой в Москву, о настоящем крем-брюле, купленном на улице Горького. А потом провал моего выступления о московских впечатлениях на школьном собрании, потому что не мог двух слов связать. И впечатления от вкуса кураги, купленной в коммерческом магазине на Павлина Виноградова после ма-миной зарплаты.
Осталась в памяти моя работа где-то в 1946 году курьером в радиокомитете на улице Попова д.1, когда возил материалы, предназначенные для выхода в эфир, цензорам в «Обллит» и как они ставили печать «Выход в свет разрешен», после чего надо было ле-теть подчас прямо в дикторскую. Работал на упаковке стеклотары в деревянные бочки со стружкой по сколько-то копеек за сотню. Была работа интеллектуальная – вёл в Детской технической школе кружок киномехаников звукового кино. Туда меня «пристроил» Г.П. Боговой. Но это уже в 10-м классе. Ну и, конечно, запомнилась работа на гастролях Мин-ского театра оперы и балета артистом миманса, попросту статистом (два рубля за репети-цию, три за выход). Участие в операх «Кармен» и «Тихий Дон», в балете «Бахчисарайский фонтан», в котором Алик Барышников никак не хотел падать на пол сцены при появлении хана Гирея и его уложили с небольшим кровопусканием.
Активная жизнь в школе началась в 1948 г. Вероятнее всего это было связано контактами с такими учителями, как П.В. Витков, Е.А. Еличева, Г.П. Боговой, Г.Г. Бост-рем. И пусть меня простят остальные, тоже очень хорошие люди и преподаватели, но на-званные оставили неизгладимый след в жизни своей активностью, особым уважительным отношением и временем, отданным нам.
Сказать, что последние три года учебы были уж такими светлыми и безоблач-ными, нельзя. Эти годы были сложными, поскольку определялись и политической ситуа-цией в стране, и ограничением жизненных потребностей, и, в конце концов, становлением характера и жизненной позиции. В эти годы, несмотря на информационный прессинг вла-сти, обеспечивающий отношение советского человека к стране и ее руководителям, поя-вились очень скромные сомнения в отношении верхов к низам. И арест вечером 02 мая 1950 г. на наших глазах главного редактора газеты «Правда Севера» Лукина и цинкографа газеты Черняева за то, что в подвале первой страницы тиража газеты в репортаже о май-ской демонстрации на площади Профсоюзов портрет вождя оказался напечатанным с пе-реворотом справа-налево, оставил след в молодых душах.
В эти годы не было проблемы использования свободного времени, да и свободного времени не было. Но были кружок танцев, кружок киномехаников и хор, сначала муж-ской, а потом совместный с девочками из 3-ей женской школы. И были выступления хора в школе, в т.ч. в дни проведения выборов, на которые приходили 99,99% жителей города, было участие в концертах в Доме офицеров и со сцены Драматического театра. Были за-нятия в стрелковом клубе, где получил второй разряд по стрельбе из пистолета и по набе-режной Двины по вечерам «тусовались».
Трудовые навыки получали в мастерской при физическом кабинете под руково-дством Георгия Павловича Богового и лаборанта кабинета Миши. Ремонтировали прибо-ры, делали новые. В 1977 году на праздновании 50-летия школы в физическом кабинете Слава Штремель, к тому времени профессор Московского института стали и сплавов, спросил молодого преподавателя физики: «А что ребята делают сами?». Получив ответ, что у учащихся есть уроки труда, на которых они, кажется, делают табуретки, заметил: «А мы раньше делали рентгеновские аппараты». Занимались мы успешно радиофикацией школы. Кто в те годы мог похвастаться таким новшеством, да ещё и проведенным во все классы? Ну и, конечно, ремонт школы в августе в 1949 и 1950 г.г. для подготовки ее к учебному году.
Мы не тратили время на телевидение, потому что его просто не было, мы не хо-дили на дискотеки, потому что даже не знали такого слова, хотя под присмотром препода-вателей нам иногда разрешали устраивать вечера в школе и танцевать вальс, польку-бабочку, падеграс, а мы танцевали танго, фокстрот, уанстеп и вальс бостон.
Уж не знаю, как это получилось, но группа учеников нашего класса и класса наших подруг из 3-ей под неусыпным контролем пионервожатых ездили летом 50-го года на отдых в Крым. И для того, чтобы организовать пересадку в Москве, прибегали к помо-щи ЦК ВЛКСМ.
Я очень хотел быть физиком, возможно даже не мыслил ни о чем другом. Очень рассчитывал на полученную золотую медаль. Но в 1951 г. меня осадили в моих желаниях. На заявление о приеме в Ленинградский Политехнический институт на физико-технический факультет я получил ответ: «Можете быть приняты на гидротехнический фа-культет». Моего школьного товарища с серебряной медалью приняли. У него было серь-езное передо мной преимущество – его папа работал секретарем горкома ВКП(б).
По полученной в институте специальности гидроэнергетика не работал. Все 50 лет производственного стажа оказались связанными с эксплуатацией, ремонтом, модерни-зацией крупных электрических машин на электростанциях практически всех республик СССР, теперь стран СНГ, а также Финляндии, Греции, Китая.
Люди старшего (моего) поколения часто говорят: «А вот раньше ...!». А что раньше? Чем мы отличались от сегодняшних ребят? Ответ я нашел неожиданно на доске объявлений садоводства. Тетрадный лист бумаги и на нем цветными фломастерами дет-ские требования: «Мы дети, мы хотим детскую площадку, кафе, аквапарк, басеен (остав-лено, как было), фонтан с рыбами».
Итак, оценим этот, как бы детский, юмор.
Так хорошо это или плохо? Хорошо, что уровень познаний и требований вырос, и что эти требования без последствий (хотя и без последующей реализации) можно повесить на доске объявлений. А нехорошо, что пошла переоценка потребностей в сторону «я хочу удовлетворить свои меркантильные желания», к сожалению, подчас в ущерб общественным. «Дайте мне, а я посмотрю, стоит ли давать вам, если я не получу своё». И это остается в более позднем возрасте. А ещё плохо, что жестокости больше стало, и объект жестокости выбирают сегодня самостоятельно. Да и вряд ли хорошо, что вечная любовь сменилась мимолетным сексом, зато женская мода стала интереснее – ярче стиль и глубже видно. Великий и могучий русский язык заполнился приколами с откровенным матом и СМС-ным сленгом. Телефонные автоматы с «двушками» заменили «мобилы», не надо крутить ручку патефона, достаточно нажать кнопку магнитофона или плеера. Нынче фотографии цветные и можно не сидеть в ванной с проявителями и закрепителями. И отпуск в Турции, Тайланде, не считая Болгарии и Чехии. Причем не надо получать разрешение в партийных органах. Личный транспорт забил улицы, зато и народу от него гибнет больше. Неожиданно оказалось, что совсем не обязательно созидать и создавать, выгоднее продавать. И почетная служба в советской армии заменилась емким словом «косить».
Ещё раз повторюсь: «Так хорошо это или плохо?». Вероятнее всего, нельзя сравнивать. И нет тех весов, которыми можно взвесить вчерашнее и сегодняшнее и оценить сумму того и другого, чтобы получить сравнимый результат. Время другое, условия другие, мы меняемся. И всё, вместе взятое, не надо ворошить, хотя очень хочется и сравнить и подправить.
На встрече бывших выпускников школы в 1977 г. мы вместе с Юрой Чичаговым пытались найти ту особенность, которая характерна для нашей школы и которая ее выделяет среди многих. Мы сделали вывод, что нас воспитывали на примерах выпускников предыдущих лет. Мы знали, что на выпускных экзаменах Слава Штремель рассказывал экзаменаторам о Достоевском так, что они забыли, что он не один, что Сева Балашов – лучший по математике (он позднее стал академиком), что школа украшена картинами Сережи Толстикова, что Ян Карабасников – гигант шахматных битв. Мы гордились тем, что в выпуске 1949 г. (или 1950 г.) из 14 выпускников было семь медалистов. И прекрасная книга Владислава Дмитриевича Иванова «История одной школы» оказалась подтверждением наших выводов.
Идут годы, к сожалению, бледнеет память. Посмотрел свои воспоминания, написанные пять лет тому назад о школе, о ее учителях и не могу от них отказаться. Тем более, что совершенно случайно часть «штрихов» прочитал на сайте школы. Предлагаю их Вам с уважением к труду тех, кто прилагал и прилагает усилия сделать подрастающее поколение нормальными людьми.
Я приношу извинения моим школьным друзьям, о которых можно написать очень много. Я знаю, что они простят меня.
Герман Ростик,
выпускник 1951 года
21.08.07